Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе № 36814/06 «Чукаев против Российской Федерации» (вынесено 5 ноября 2015 г., вступило в силу 5 февраля 2016 г.).
Заявитель утверждал, в частности, что после задержания ему не был предоставлен адвокат, было вынесено постановление об уплате им судебных издержек, и он не имел возможности допросить свидетелей, дающих показания против него.
Отсутствие правовой помощи после задержания
Суд повторил, что, «...не являясь абсолютным, предусмотренное подпунктом (c) пункта 3 статьи 6 право каждого обвиняемого в совершении уголовного преступления на эффективную защиту посредством помощи адвоката, назначенного властями, если это необходимо, является одной из основ справедливого судебного разбирательства... В каждом случае вопрос состоит в том, приводило ли ограничение права на помощь адвоката, с учетом всех судебных разбирательств, к лишению обвиняемого права на справедливое слушание дела» (п. 95 постановления).
При этом, по мнению Европейского Суда «...[т]ребования подпункта (c) пункта 3 статьи 6 Конвенции также могут применяться до передачи дела в суд в случае, когда справедливость судебного разбирательства может быть серьезно ограничена посредством первоначального несоблюдения указанных требований» (п. 96 постановления).
Суд также обратил внимание на «...важность этапа расследования с точки зрения подготовки уголовного производства, так как доказательства, полученные на этом этапе, определяют рамки, в которых дело будет рассматриваться судом. В то же время, на данном этапе производства обвиняемый часто находится в особенно уязвимом положении, что усугубляется тем фактом, что уголовно-процессуальное законодательство становится все более сложным, особенно в отношении правил сбора и использования доказательств. В большинстве случаев эта определенная уязвимость может быть должным образом компенсирована только участием адвоката, чьей задачей является, среди прочего, обеспечение соблюдения права обвиняемого не свидетельствовать против себя самого. Это право фактически предполагает, что сторона обвинения стремится доказать свою версию по уголовному делу против обвиняемого, не прибегая к доказательствам, полученным путем подавления и принуждения вопреки воли обвиняемого» (п. 97 постановления).
Поэтому, продолжает Европейский Суд, «...для того чтобы право на справедливое судебное разбирательство оставалось достаточно «практическим и эффективным», пункт 1 статьи 6, как правило, требует предоставления адвоката уже на первом допросе полицией, если в свете определенных обстоятельств нет неопровержимых доводов в пользу ограничения этого права. И даже если особые обстоятельства могут позволить обоснованно отказать в доступе к услугам адвоката, подобные ограничения – независимо от причин – не могут незаконно ущемлять права обвиняемого, гарантируемые статьей 6 Конвенции. В случаях, когда инкриминирующие заявления, сделанные в ходе допроса без присутствия адвоката, используются для признания подсудимого виновным, правам подсудимого на защиту по существу наносится непоправимый ущерб» (п. 98 постановления).
Суд установил, что «...когда допрос заявителя был назначен на 6 июня 2006 года, его адвокат, Ор., присутствовал, но заявитель отказался давать показания и не предоставил других комментариев» (п. 102 постановления).
«Более того, когда районный суд рассматривал дело заявителя, он принял протокол задержания в качестве доказательства, указывающего на то, что заявитель был задержан после того, как «свидетели и очевидцы указали, что заявитель совершил преступление»... Районный суд не принял во внимание показания заявителя, содержащиеся в протоколе его задержания, в качестве отдельных показаний в отношении обвинений... Дополнительно, заявитель не утверждал во внутригосударственных судах или в Суде, что давал показания – ни сразу после задержания, ни после – без правовой помощи или под давлением. Ни он, ни его назначенный защитник не стремились к исключению показаний, содержащихся в протоколе задержания, из доказательств; кроме того, заявитель не объяснил ни в своих замечаниях, ни в своей первоначальной жалобе в Суд, каким образом и были ли такие показания приняты во внимание районным судом при признании его виновным, или повлияли ли они на общую справедливость судебного разбирательства в его отношении» (п. 103 постановления).
Европейский Суд отметил, что «...[з]аявитель жаловался только на то, что его отпечатки пальцев и ладоней были взяты в отсутствие адвоката. Тем не менее, в любом случае районный суд не принял заключение судебно-медицинской экспертизы об отпечатках пальцев заявителя в качестве доказательства, и заключение судебно-медицинской экспертизы об отпечатках ладоней заявителя являлись на суде оправдательным доказательством» (п. 104 постановления).
С учетом исследованных обстоятельств Суд пришел к выводу о том, что «...право заявителя на адвоката при задержании не было ограничено и отсутствие адвоката в момент задержания заявителя не ограничивало общую справедливость судебного разбирательства в отношении заявителя» (п. 105 постановления).
Компенсация судебных издержек на представительство на третьем этапе разбирательства по пересмотру в порядке надзора
Суд отметил, что «...заявитель был представлен адвокатами Ор., М., и И. в ходе судебного разбирательства первой инстанции и в ходе обжалования..., а также адвокатом К. на третьем этапе разбирательств по пересмотру в порядке надзора» (п. 114 постановления).
Суд также обратил внимание на то, что «...[в]ласти покрыли расходы на юридическую помощь заявителю в ходе судебных разбирательств. Они добивались компенсации платы в пользу К. в отношении третьего этапа разбирательств по пересмотру в порядке надзора; затребованная сумма (30 евро), по мнению Европейского Суда, не ка[залась] чрезмерной» (п. 115 постановления).
Европейский Суд подчеркнул, что «...[в] любом случае, заявитель мог заявить о полном или частичном отказе от оплаты судебных издержек на основании бедности... В связи с этим Суд считает приемлемым, в соответствии с Конвенцией, что бремя доказывания недостаточности средств должно нести лицо, которое заявляет о такой недостаточности... Тем не менее, заявитель не представил финансовых или других документов в поддержку своего требования об освобождении от оплаты на основании несостоятельности и не сослался на невозможность получения таких документов» (п. 116 постановления).
Суд установил, что «...заявитель пользовался бесплатной правовой помощью в ходе судебных разбирательств и не заявил об отказе от возмещения платы в пользу К., и принимая во внимание сумму судебных издержек, постановление о возмещении расходов, Европейский Суд пришел к выводу об отсутствии негативного влияния на общую справедливость судебных разбирательств в отношении заявителя» (п. 117 постановления).
Соответственно, по мнению Суда, не было допущено нарушения подпункта (c) пункта 3 и пункта 1 статьи 6 на основании возмещения судебных издержек заявителем (п. 118 постановления).
Отсутствие свидетеля
Суд вновь отметил, что «...подпункт (d) пункта 3 статьи 6 закрепляет принцип, суть которого сводится к следующему: до того как обвиняемый может быть осужден, на публичном заседании в его присутствии должны быть представлены все доказательства против него, с тем чтобы соблюсти принцип состязательности. Исключения из этого принципа возможны, если они не нарушают права на защиту, которые требуют, чтобы подсудимому была предоставлена достаточная и надлежащая возможность оспорить показания свидетеля и произвести его допрос либо на момент дачи показаний, либо на более поздней стадии судебного разбирательства» (п. 123 постановления).
Европейский Суд также повторил, что «...существуют два требования, основанные на этом принципе. Во-первых, должна иметься веская причина для неявки свидетеля. Во-вторых, если обвинение основывается только или главным образом на показаниях человека, которого заявитель не мог допросить либо на этапе расследования, либо на этапе рассмотрения дела в суде, права защиты ограничены в той степени, которая несовместима с гарантиями, предусмотренными [с]татьей 6... Если приговор основан исключительно или главным образом на показаниях отсутствующих свидетелей, Суд в каждом случае рассматривает вопрос о том, имеются ли уравновешивающие факторы, включая меры, обеспечивающие справедливую и надлежащую оценку достоверности такого доказательства» (п. 124 постановления).
Суд установил, что «...сторона обвинения дважды вызывала Б. для присутствия на слушании в качестве свидетеля. Он не явился, так как был тяжело болен и не мог говорить. При этом Суд принимает заболевание в качестве основания для отсутствия в соответствии с внутригосударственным законодательством. С учетом вышесказанного и на основании представленных материалов Суд посчитал, что подтвержденное плохое состояние здоровья Б. оказывало на него значительное негативное влияние и являлось веской причиной для неявки в суд» (п. 125 постановления).
«Заявитель утверждал, что признавая его виновным, районный суд опирался только на досудебные показания Б., не принимая во внимание показания других свидетелей. Тем не менее, [продолжил Европейский Суд,] свидетель О., который покупал у заявителя наркотики вместе с Б. в декабре 2003 года, рассказал о сделке и заявитель допросил его в суде. Кроме того, согласно протоколу судебного заседания, точность которого заявитель не оспаривал, заявитель не имел возражений в отношении принятия досудебных показаний О. в качестве доказательства. В этом отношении Суд отметил, что досудебные показания О. и Б. являлись идентичными. В частности, в ходе предварительного расследования они оба указали, что встречались с заявителем в г. Астрахани в ноябре 2003 года, что он продал им героин в декабре 2003 года и что они перевезли героин в г. Воронеж. Дополнительно к этому, районный суд также выслушал показания шестерых полицейских, которые организовали и приняли участие в операции под прикрытием и указали на участие заявителя в продаже наркотиков. Заявитель мог допросить всех их в суде и не отверг их показания в своих замечаниях в Суд. Районный суд также принял предварительные показания двоих отсутствующих полицейских и троих отсутствующих понятых, а также значительный объем документальных и вещественных доказательств» (п. 126 постановления).
Таким образом, не было допущено нарушения пункта 1 и подпункта (d) пункта 3 статьи 6 Конвенции в отношении отсутствия свидетеля Б. на судебном разбирательстве в отношении заявителя.
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобам № 40852/05 «Шлычков против Российской Федерации» (вынесено 9 февраля 2016 г., вступило в силу 9 мая 2016 г.).
Заявитель жаловался, в том числе на нарушение статьи 6 Конвенции в связи с тем, что он был осужден на основании признательных показаний, полученных под принуждением в отсутствие адвоката.
Европейский Суд напомнил, что «...в его обязанности в принципе не входит определение того, могут ли определенные виды доказательств (например, доказательства, полученные незаконно с точки зрения национального законодательства) являться допустимыми. Суду предстоит ответить на вопрос, было ли все разбирательство, в том числе способ получения доказательств, справедливым. Данный вопрос предполагает оценку законности, а в случае нарушения другого гарантированного Конвенцией права – оценку характера установленного нарушения» (п. 80 постановления).
Европейский Суд вновь отметил, что «...[п]раво не давать показания и право не свидетельствовать против себя являются общепризнанными международными стандартами, которые лежат в основе понятия справедливого разбирательства, предусмотренного статьей 6 Конвенции. Смысл этих прав заключается в том числе в обеспечении защиты подозреваемых от любых проявлений незаконного принуждения со стороны властей; таким образом их соблюдение помогает избежать судебных ошибок и способствует реализации целей статьи 6 Конвенции. Право не свидетельствовать против самого себя, в частности, предполагает, что сторона обвинения в уголовном деле стремится доказать свою версию по делу против обвиняемого, не прибегая к доказательствам, полученным путем принуждения или подавления воли обвиняемого» (п. 81 постановления).
«Признательные показания, полученные в нарушение статьи 3, по определению считаются недостоверными. Кроме того, в уголовном производстве они зачастую становятся непосредственным поводом для жесткого обращения. Использование таких показаний для признания человека виновным несовместимо с гарантиями, предусмотренными статьей 6 Конвенции» (п. 82 постановления).
Суд установил, что «...явка с повинной, которую заявитель написал в отсутствие адвоката в качестве свидетельства против самого себя после задержания и заключения под стражу, являлась одним из доказательств стороны обвинения во время разбирательства по уголовному делу. Областной суд признал данные показания неприемлемыми, однако сослался на них при признании заявителя виновным и вынесении ему приговора» (п. 84 постановления).
Суд обратил внимание на утверждения властей, что «...заявитель отказался от своих процессуальных прав и ссылались на его письменные показания от 19 марта 2004 года. В этой связи Суд напомнил, что отказ от прав, гарантированных Конвенцией – в той мере, в которой это допустимо, – не должен противоречить каким-либо важным общественным интересам, и должен быть выражен в однозначном виде и сопровождаться минимальными гарантиями, сопоставимыми со степенью значимости отказа. Учитывая обстоятельства настоящего дела Суд не смог согласиться с утверждением властей об отказе заявителя от своих прав, так как письменные показания от 19 марта 2004 года были даны после написания явки с повинной 18 марта 2004 года. Более того, заявитель не может считаться отказавшимся от права не свидетельствовать против себя и в свете выводов Суда, в частности о жестоком обращении с заявителем в нарушение статьи 3 Конвенции» (п. 85 постановления).
Европейский Суд пришел к выводу, что «...внутригосударственные суды приняли явку заявителя с повинной в качестве доказательства его вины, и что разбирательство по делу заявителя было несправедливым независимо от того, какую доказательную ценность имели эти показания и от того, насколько решающую роль они сыграли в осуждении заявителя» (п. 86 постановления).
См. также приведенное выше постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе № 46998/08 «Михайлова против Российской Федерации» (вынесено 19 ноября 2015 г., вступило в силу 2 мая 2016 г.).
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобам № 46926/09 «Бакрина против Российской Федерации» (вынесено и вступило в силу 17 мая 2016 г.).
Заявитель в основном жаловалась на то, что отмена окончательного оправдательного приговора нарушила ее права, предусмотренные пунктом 1 статьи 6 Конвенции.
Суд отметил, что «...возможность повторного рассмотрения уголовного дела как таковая совместима с Конвенцией, включая гарантии статьи 6 Конвенции, лишь в той мере, в какой фактический способ ее использования не подрывает саму сущность справедливого судебного разбирательства. Иными словами, полномочия по повторному рассмотрению уголовного дела должны осуществляться властями таким образом, чтобы в максимально возможной степени был соблюден справедливый баланс между интересами физического лица и необходимостью обеспечения эффективности системы уголовного судопроизводства» (п. 17 постановления).
Европейский Суд ранее указывал, что «...существенные недостатки судопроизводства, оправдывающие отмену окончательного и обязательного судебного решения, могут включать в себя судебные ошибки или серьезные нарушения судебной процедуры, злоупотребления полномочиями, явные ошибки в применении материального права или иные веские причины, вытекающие из интересов правосудия» (п. 18 постановления).
Европейский Суд установил, что «...18 февраля 2009 года [п]резидиум Верховного [с]уда [одного из субъектов Российской Федерации] отменил оправдательный приговор в отношении заявителя по трем причинам: 1) по мнению суда надзорной инстанции, все представленные доказательства были собраны в пределах сроков, установленных законом, 2) нижестоящие суды, изучив все доказательства в ходе слушаний, не упомянули их в своих решениях, а лишь указали причины для отклонения обвинений, и 3) формальное предъявление обвинений заявителю с нарушением сроков, установленных законом, в любом случае не могло бы повлечь за собой оправдание» (п. 19 постановления).
«Принимая во внимание сво[ю] прецедентн[ую] [практику] применительно к статье 6 Конвенции, а также все имеющиеся материалы дела и доводы сторон, Суд не [посчитал] возможным сделать вывод о том, что вышеупомянутые причины представляют собой существенные недостатки судопроизводства, оправдывающие отмену окончательных и обязательных решений...» (п. 20 постановления).
См. также постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе № 63833/09 «Грузда против Российской Федерации» (вынесено 5 апреля 2016 г.).
В Верховный Суд Российской Федерации также поступил ряд постановлений Европейского Суда по правам человека, содержащих констатацию нарушения Российской Федерацией положений статьи 6 Конвенции в части нарушения права на разумные сроки судебного разбирательства по уголовному делу.
Постановление по жалобе № 40288/06 «Наимджон Якубов против Российской Федерации» (вынесено 12 ноября 2015 г., вступило в силу 12 февраля 2016 г.); постановление по жалобам № 24787/05, 25245/07, 22334/08, 23795/08, 41202/08 и 4045/09 «Хайбуллаева и другие против Российской Федерации» (вынесено 21 июля 2016 г.); постановление по жалобам № 20213/05, 4482/06, 43519/06, 49045/06, 11213/07, 12688/07, 42174/07 и 39347/08 «Ван и другие против Российской Федерации» (вынесено 21 июля 2016 г.); постановление по жалобам № 4721/06, 6991/06, 10576/06, 32026/06, 48683/06, 1615/07, 5798/07, 27732/07 и 28193/07 «Кочиев и другие против Российской Федерации» (вынесено 21 июля 2016 г.).
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе № 6277/06 «Любушкин против Российской Федерации» (вынесено 22 октября 2015 г., вступило в силу 14 марта 2016 г.).
Заявитель жаловался на то, что его содержание под стражей на период следствия превысило максимально допустимый законодательством срок в двенадцать месяцев. Он ссылался на пункт 1 статьи 5 Конвенции.
Европейский Суд установил, что «...заявитель содержался под стражей в период следствия не более шестнадцати с половиной месяцев. В этом отношении Суд отме[тил], что вопрос о соответствии этого периода процедуре, предусмотренной законом, был рассмотрен Верховным Судом Российской Федерации, который в ответ на жалобы заявителя постановил, что в его случае максимально возможный период содержания под стражей, ввиду тяжести предъявленных обвинений, составлял восемнадцать месяцев. Суд не усмотр[ел] ничего в доводах заявителя, чтобы прийти к иному заключению. Суд также отме[тил], что заявитель не утверждал, что суды вышли за рамки своих полномочий или действовали недобросовестно при продлении срока содержания заявителя под стражей в период следствия, или же что они пренебрегли попыткой применить соответствующее законодательство правильно. При таких обстоятельствах Суд [пришел к выводу], что содержание заявителя под стражей в течение указанного периода было законным» (п. 43 постановления).
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе № 48416/09 «Коркин против Российской Федерации» (вынесено 12 ноября 2015 г., вступило в силу 2 мая 2016 г.).
Заявитель жаловался, что с 20 марта по 10 апреля 2009 г. он содержался под стражей без постановления суда.
Европейский Суд принял во внимание аргумент властей о том, что «...содержание заявителя под стражей с 20 марта по 10 апреля 2009 г. было санкционировано приговором по делу. [Суд] признал, что текст решения был подготовлен внутригосударственным судом к 20 марта 2009 г. и содержал санкцию суда на заключение заявителя под стражу до вступления приговора по его делу в силу. Однако Суд не [упустил] из виду, что судья предпочел огласить заявителю решение, касающееся его содержания под стражей, только 10 апреля 2009 г., то есть с задержкой более чем на 20 дней. Учитывая такой промежуток времени, Суд не [смог согласиться] с тем, что бездействие со стороны судьи не оказало воздействие на ситуацию заявителя. Более двадцати дней заявитель находился в состоянии неопределенности касательно правовой основы своего содержания под стражей. По мнению Суда, такая задержка сообщения заявителю сведений, касающихся его содержания под стражей представляла собой санкцию, действующую задним числом, которую Суд [посчитал] несовместимой с «правом лица на личную неприкосновенность», поскольку она непременно запятнана произволом. Возможность томления узника под стражей в отсутствие судебного решения, подкрепленного конкретными основаниями, и без установления конкретных сроков была бы равносильна пренебрежению статьей 5 Конвенции, положением, в котором содержание под стражей считается исключительным случаем отступления от права на свободу, допустимым только в четко оговоренных и строго определенных случаях» (п. 82 постановления).
Суд также отметил, что «...[в]ласти не опирались на какое-либо особое положение внутригосударственного права, которое позволяло бы судье задерживать оглашение его или ее решения о заключении под стражу соответствующему лицу» (пункт 82 постановления).
Европейский Суд пришел к выводу о нарушении пункта 1 статьи 5 Конвенции вследствие содержания заявителя под стражей в период с 20 марта по 10 апреля 2009 года.
См. также поступившие в Верховный Суд Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека по жалобе № 2281/06 «Александр Андреев против Российской Федерации» (вынесено 23 февраля 2016 г., вступило в силу 23 мая 2016 г.) и № 35413/07 «Карпова против Российской Федерации» (вынесено 12 января 2016 г.).
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе № 21566/13 «Сергей Денисов против Российской Федерации» (вынесено 8 октября 2015 г., вступило в силу 14 марта 2016 г.).
Заявитель жаловался на нарушение его права на рассмотрение дела в разумный срок и утверждал, что постановления о заключении его под стражу не были достаточно обоснованными. Заявитель сослался на пункт 3 статьи 5 Конвенции.
Европейский Суд отметил, что «...содержание заявителя под стражей началось с момента его задержания 13 августа 2012 года и завершилось 7 августа 2013 года, когда он был освобожден под подписку о невыезде... Таким образом, рассматриваемый период составляет чуть менее 12 месяцев» (п. 74 постановления).
Суд установил, что «...[к]роме тяжести предъявленных заявителю обвинений, судебные власти приняли во внимание информацию, касающуюся его поведения. В частности, они установили, что его уголовное дело свидетельствовало о его особой склонности к совершению нового преступления, попытки скрыться от правосудия или оказать влияние на свидетелей» (п. 77 постановления).
Что касается опасности совершения заявителем нового преступления, Суд отметил, что «...заявитель был задержан вскоре после своего освобождения, отбыв наказание за аналогичное преступление по незаконному обороту наркотиков. Суд напом[нил], что прежние судимости заявителя могли составить основание для обоснованного опасения, что обвиняемый может совершить новое преступление. Судья может принять во внимание серьезность последствий уголовных преступлений, если существует вопрос о принятии во внимание опасности повторного совершения таких преступлений, в целях принятия решения о возможности освобождения рассматриваемого лица... В настоящем деле российские суды... [указали] в своих постановлениях на серьезность и повторяющийся характер рассматриваемых уголовных преступлений, и Суд соглас[ился] с их решением придать особое значение этим аспектам уголовных преступлений, учитывая огромные сложности, с которыми сталкиваются национальные органы власти в Европе в процессе сбора информации, отслеживания, задержания и привлечения к суду за преступления, связанные с наркотиками... Суд, таким образом, [признал], что российские суды тщательным образом оценили риск совершения заявителем нового преступления. Данный факт создал сильную презумпцию против применения альтернативных мер пресечения в деле заявителя» (п. 78 постановления).
Европейский Суд обратил внимание также на то, что «...российские суды ссылались на вероятность того, что заявитель может скрыться от правосудия или прибегнуть к запугиванию свидетелей, в качестве дополнительных оснований, обеспечивающих его содержание под стражей. [При этом] Суд не упус[тил] из виду, что доводы за и против освобождения не должны иметь общий характер и не должны быть абстрактными... Суд напом[нил], что российские суды не упомянули ни одного конкретного случая, когда заявитель попытался связаться, за пределами места рассмотрения дела, со свидетелем в ходе уголовного производства. Кроме того, отсутствуют доказательства того, что он когда-либо пытался скрыться от правосудия. В то же время Суд не упус[тил] из виду тот факт, что досье преступника включает данные о его участии в незаконном обороте наркотиков и о том, что он вновь был обвинен в совершении еще одного эпизода подобного преступления. Суд отме[тил], что внутригосударственные суды обра[тили] внимание на короткий период времени, прошедший с момента предыдущего осуждения заявителя за незаконный оборот наркотиков и его новым задержанием. Суд также уч[ел] тот факт, что обвинения в отношении заявителя были позднее изменены и дополнены несколькими эпизодами торговли наркотиками, совершенной в составе организованной группы... В этих обстоятельствах Европейский Суд [признал], что российские суды могли обоснованно предположить наличие вероятности того, что в случае освобождения заявитель может скрыться от правосудия или воспрепятствовать производству по уголовному делу с учетом характера его предполагаемой преступной деятельности» (п. 79 постановления).
Европейский Суд пришел к выводу о том, что «...имелись достаточные основания для дальнейшего содержания заявителя под стражей. Оценка «значимости и достаточности» таких оснований, однако, не может быть отделена от фактической длительности предварительного заключения. Соответственно, остается выяснить, проявили ли судебные органы «надлежащую осмотрительность» при проведении судебного разбирательства» (п. 80 постановления).
Суд установил, что «...заявитель находился в предварительном заключении в течение двенадцати месяцев. В материалах дела, предоставленных Суду, отсутств[овали] сведения, демонстрирующие какой-либо существенный период бездеятельности с стороны обвинения или суда... В этом отношении Суд отме[тил], что расследование было в определенной степени сложным, в частности, с учетом общих затруднений при сборе доказательств преступления, связанного с оборотом наркотиков... Важным элементом оценки дела Судом [явился] тот факт, что почти через двенадцать месяцев содержания заявителя под стражей внутригосударственные суды сочли, что указанная мера больше не является необходимой, учитывая стадию уголовного производства и тот факт, что риски, первоначально принятые во внимание внутригосударственными судами, больше не могут оправдывать дальнейшее содержание под стражей. Суд отме[тил], что заявитель был освобожден из-под стражи на условиях альтернативной меры пресечения, под подписку о невыезде, сразу после завершения расследования, дело было передано в суд, и риск вмешательства заявителя в производство по делу был сведен к минимуму... В таких обстоятельствах нельзя [было] сказать, что компетентные внутригосударственные органы продемонстрировали отсутствие особой тщательности при проведении расследования по делу заявителя» (п. 82 постановления).
Соответственно, по настоящему делу не было допущено нарушения требований пункта 3 статьи 5 Конвенции.
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе № 37311/08 «Роман Петров против Российской Федерации» (вынесено 12 декабря 2015 г., вступило в силу 12 марта 2016 г.).
Заявитель жаловался на чрезмерную продолжительность содержания под стражей в ходе предварительного следствия.
Европейский Суд напомнил, что в соответствии с его прецедентной практикой «вопрос о разумности срока содержания под стражей не может рассматриваться абстрактно. Вопрос о продлении срока содержания обвиняемого под стражей должен рассматриваться с учетом особенностей каждого отдельного дела. Непрерывное содержание под стражей может быть оправдано только в отдельных случаях, когда имеются явные признаки необходимости соблюдения общественных интересов, которые перевешивают необходимость соблюдения права отдельного человека на свободу даже с учетом презумпции его невиновности» (п. 55 постановления).
Суд готов был признать, что «...содержание заявителя под стражей на протяжении нескольких периодов с 27 июня 2007 по 28 марта 2008 года могло быть обусловлено высокой вероятностью побега заявителя или его вмешательства в отправление правосудия. Российские суды надлежащим образом изучили конкретные обстоятельства дела заявителя, в частности его проживание ранее в другом государстве, опыт работы в правоохранительных органах, и обосновали свои выводы тем, что заявитель мог скрыться от правосудия или вмешаться в его отправление» (п. 56 постановления).
Аналогичным образом Суд посчитал, что «...внутригосударственные органы власти привели значительные и достаточные основания при вынесении решения о содержании заявителя под стражей в период с 12 апреля по 5 июля 2010 года. В связи с этим Суд [отметил], что районный суд отменил меру пресечения в виде залога и заключил заявителя под стражу из-за его неоднократной неявки в суд, а также его попыток оказать влияние на несовершеннолетнего потерпевшего по уголовному делу, возбужденному в отношении заявителя» (п. 57 постановления).
Суд пришел к выводу об отсутствии в настоящем деле нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции.
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе № 40288/06 «Наимджон Якубов против Российской Федерации» (вынесено 12 ноября 2015 г., вступило в силу 12 февраля 2016 г.).
Заявитель жаловался на то, что срок его содержания под стражей в ходе предварительного следствия не соответствовал критерию «разумного срока», установленному пунктом 3 статьи 5 Конвенции.
Европейский Суд отметил, что «...[в]нутригосударственные суды в настоящем деле... признали, что заявитель провел длительный период времени под стражей в рамках предварительного следствия, и посчитали возможным обеспечить его участие в судебном разбирательстве посредством освобождения под залог... Тем не менее, при установлении размера залога, внутригосударственные органы власти не представили никакого обоснования в отношении указанной суммы. Областной суд не осуществлял оценки достатка или активов заявителя в момент принятия решения, кроме того, он не осуществлял поиск информации или показаний, касающихся возможностей заявителя по выплате суммы залога... В данных обстоятельствах Суд не смог признать, что органы власти проявили необходимую заботу при установлении надлежащей суммы залога при вынесении решения о том, являлось ли его продолжительное содержание под стражей совершенно необходимым» (п. 65 постановления).
Суд пришел к выводу о нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции.
В Верховный Суд Российской Федерации также поступил ряд постановлений Европейского Суда по правам человека, содержащих констатацию нарушения Российской Федерацией положений пункта 3 статьи 5 Конвенции в части нарушения права лица на разумные сроки нахождения под стражей в ожидании приговора суда.
Постановление по жалобе № 31691/10 «Истомин против Российской Федерации» (вынесено 15 октября 2015 г.); постановление по жалобе № 6277/06 «Любушкин против Российской Федерации» (вынесено 22 октября 2015 г., вступило в силу 14 марта 2016 г.); постановление по жалобе № 2763/13 «Хайлетдинов против Российской Федерации» (вынесено 12 января 2016 г., вступило в силу 6 июня 2016 г.); постановление по жалобе № 48416/09 «Коркин против Российской Федерации» (вынесено 12 ноября 2015 г., вступило в силу 2 мая 2016 г.); постановление по жалобам № 36101/11, 36831/11, 52683/12, 63745/12, 59337/13, 67679/13, 67943/13, 77397/13, 3251/14, 9694/14, 13257/14 и 19016/14 «Аристов и другие против Российской Федерации» (вынесено 30 июня 2016 г.); постановление по жалобе № 8026/04 «Егорычев против Российской Федерациии» (вынесено 17 мая 2016 г., вступило в силу 17 августа 2016 г.); постановление по жалобе № 44815/10 «Шепель против Российской Федерации» (вынесено 24 мая 2016 г.); постановление по жалобе № 8681/06 «Булин против Российской Федерации» (вынесено 29 марта 2016 г.).
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе № 40288/06 «Наимджон Якубов против Российской Федерации» (вынесено 12 ноября 2015 г., вступило в силу 12 февраля 2016 г.).
Заявитель жаловался, в том числе, на то, что пересмотр срока его содержания под стражей в ходе предварительного следствия, осуществленный областным судом 18 марта, 24 апреля и 24 июля 2008 г., не соответствовал требованиям, установленным пунктом 4 статьи 5 Конвенции.
Европейский Суд напомнил, что «...в силу пункта 4 статьи 5 Конвенции задержанные и заключенные под стражу имеют право на возбуждение производства по пересмотру судом процессуальных и материальных условий, существенных для «законности» – по смыслу пункта 1 статьи 5 – лишения их свободы... Хотя порядок, установленный пунктом 4 статьи 5, необязательно должен сопровождаться гарантиями, предусмотренными пунктом 1 статьи 6 Конвенции для уголовного или гражданского судопроизводства, он должен носить судебный характер и предоставлять гарантии, соответствующие рассматриваемому типу лишения свободы... В деле лица, заключение которого под стражу подпадает под действие подпункта «c» пункта 1 статьи 5 Конвенции, необходимо слушание дела в суде... Возможность для заключенного быть услышанным либо лично, либо посредством представителя является одной из фундаментальных гарантий процедуры, применяемой в делах о лишении свободы» (п. 73 постановления).
Обращаясь к обстоятельствам дела, Суд отметил, что, «...с одной стороны, целью слушания являлся пересмотр решения о продлении срока содержания заявителя под стражей в ходе предварительного следствия и, вероятно, что вопросы, которые ранее обсуждались в присутствии заявителя, не изменились, и что заявитель имел возможность описать личную ситуацию суду и направить доводы в пользу своего освобождения. Тем не менее, Суд не может пренебречь тем фактом, что на слушании от 24 июля 2008 года суд кассационной инстанции впервые осуществлял пересмотр вопроса о невыплате заявителем суммы залога. По мнению Суда, в целях разрешения данного аспекта дела существенное значение имели личные доводы заявителя. Наконец, Суд принимает во внимание довод заявителя о том, что назначенный государством адвокат не встретился с заявителем до момента проведения слушания для обсуждения дела или для получения согласия заявителя на осуществления такого представительства» (п. 75 постановления).
Суд признал, что присутствие государственного защитника не было достаточно для соблюдения принципа равноправия сторон. Тот факт, что заявитель не смог принять участие в заседании суда кассационной инстанции 24 июля 2008 г., что представляет собой нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции (п. 76 постановления).
В Верховный Суд Российской Федерации поступил ряд постановлений Европейского Суда по правам человека, содержащих констатацию нарушения Российской Федерацией положений пункта 4 статьи 5 Конвенции в части несоблюдения права лица на оперативное рассмотрение жалобы на решение суда об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу или на решение о продлении сроков нахождения под стражей.
Постановление по жалобе № 6277/06 «Любушкин против Российской Федерации» (вынесено 22 октября 2015 г., вступило в силу 14 марта 2016 г.); постановление по жалобе № 49848/10 «Манеров против Российской Федерации» (вынесено 5 января 2016 г., вступило в силу 5 апреля 2016 г.); постановление по жалобе № 22631/04 «Олюнин против Российской Федерации» (вынесено 19 апреля 2016 г.).
В Верховный Суд Российской Федерации также поступил ряд постановлений Европейского Суда по правам человека, содержащих констатацию нарушения Российской Федерацией положений статьи 3 Конвенции в части несоблюдения права лица не подвергаться жестокому обращению со стороны сотрудников правоохранительных органов и/или права на эффективное расследование таких случаев.
Постановление по жалобе № 630/08 «Миникаев против Российской Федерации» (вынесено 5 января 2016 г., вступило в силу 5 апреля 2016 г.); постановление по жалобе № 40852/05 «Шлычков против Российской Федерации» (вынесено 9 февраля 2016 г., вступило в силу 9 мая 2016 г.); постановление по жалобе № 2281/06 «Александр Андреев против Российской Федерации» (вынесено 23 февраля 2016 г., вступило в силу 23 мая 2016 г.); постановление по жалобе № 27217/06 «Зиновчик против Российской Федерации» (вынесено 9 февраля 2016 г., вступило в силу 9 мая 2016 г.).
Неофициальный перевод текстов постановлений (решений) Европейского Суда по правам человека получен из аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека – заместителя Министра юстиции Российской Федерации.
Управление систематизации
законодательства и анализа
судебной практики